Нужда
– Дать-то дал, – ответил Васьлей, – да невезучий я. Когда проходил мельничной плотиной, споткнулся, и весь солод из пудовки высыпался в воду. Помешал я палкой – стало пиво.
Ну я, конечно, попил – не пропадать же добру. А попил – запьянел, начал песни петь. Мне подтянул оказавшийся рядом мой друг Нужда. Вот с ним вместе и идем. Пива теперь нам все равно уж не сварить, так что неси воду поскорее домой и начинай готовить угощение. Нет пива – угостим моего друга хотя бы мясом.
Пришли в дом. Васьлей усадил Нужду за стол, а сам вышел наколоть дров. Вскоре вышла из избы за дровами и его жена.
– Ты освободи-ка наш самый большой сундук, – сказал ей Васьлей, – мы туда запрем Нужду, пусть посидит.
Жена быстро освободила сундук, что стоял в сенях. Васьлей занес в избу дрова, следом за ним пришла и жена.
Нужда сидел за столом и распевал песни. Васьлей подсел к нему и вроде бы начал подпевать. Потом изловчился, схватил гостя за горло и крикнул жене:
– Жена, хватай его за ноги!
Жена схватила Нужду за ноги, вдвоем они выволокли незваного гостя в сени и затолкали в сундук. А для верности заперли сундук большим замком.
Вечером Васьлей запряг лошадь, поставил сундук на телегу и поехал в лес.
В лесу он вырыл под деревом большую яму и спустил в нее сундук. Потом яму опять засыпал землей, заровнял это место и даже укрыл опавшими листьями.
Вернулся Васьлей домой, и жизнь у них со старухой пошла по-другому. С каждым днем рос достаток в доме, любое дело ладилось, копейка оборачивалась гривенником, а гривенник – рублем. За один год Васьлей в богатстве поравнялся с тестем. Тесть все удивлялся: «Откуда что взялось у него, что он так быстро разбогател?» А потом и забеспокоился: «Если так и дальше пойдет, он же станет богаче меня и не захочет со мной знаться».
В семик Васьлей назвал целый дом гостей. Пришли и тесть с тещей. Попили-поели, досыта попели. Тесть выбрал минуту и спрашивает захмелевшего зятя:
– Скажи-ка, Васьлей, как это ты сумел так быстро разбогатеть, уж не клад ли нашел?
Пьяненький Васьлей без утайки – да и перед кем было таиться-то, ведь его спрашивал близкий родной человек – все, как есть, рассказал тестю: и как он засадил Нужду в сундук, и куда этот сундук закопал, и как у него сразу же после этого появился достаток в доме.
Тесть выслушал Васьлея и сделал вид, что этим все и кончилось. Сам же на другой день, с утра пораньше, запряг лошадь, положил на телегу железную лопату и поехал в лес. Не так-то просто было найти в лесу дерево, под которым зять похоронил свою Нужду. Поискал-поискал – не нашел. Тогда он стал кричать:
– Эй, Нужда моего зятя, где ты? Где Нужда моего зятя? Слышит, из-под одного дерева доносится тоненький, уже почти умирающий, голосок:
– Я здесь!
Тесть подошел к дереву, выкопал сундук с Нуждой и повез его домой. Дома он сбил замок и вытащил из сундука еле живого Нужду.
– Иди-ка теперь, Нужда, к своему давнему, старинному другу, и пусть он вместе с тобой заживет по-прежнему.
– Нет, добрый человек, – отвечает Нужда, – я ни за что к тому злодею не пойду. Он же заживо похоронил меня, хорошо, что ты спас от верной смерти. Так что теперь я от тебя никуда не уйду.
Сказал эти слова Нужда и исчез, словно его и не было.
В ту же ночь у тестя пала лошадь. На Петров день тесть сгорел: от дома и двора одни головешки остались. И чем дальше, тем жизнь у него шла все хуже и хуже.
А Васьлей по-прежнему богател и жил в довольстве до самой смерти. А память о нем осталась – так это потому, что своим богатством Васьлей делился с бедными, с теми, кому не удавалось одолеть свою Нужду.
Ну я, конечно, попил – не пропадать же добру. А попил – запьянел, начал песни петь. Мне подтянул оказавшийся рядом мой друг Нужда. Вот с ним вместе и идем. Пива теперь нам все равно уж не сварить, так что неси воду поскорее домой и начинай готовить угощение. Нет пива – угостим моего друга хотя бы мясом.
Пришли в дом. Васьлей усадил Нужду за стол, а сам вышел наколоть дров. Вскоре вышла из избы за дровами и его жена.
– Ты освободи-ка наш самый большой сундук, – сказал ей Васьлей, – мы туда запрем Нужду, пусть посидит.
Жена быстро освободила сундук, что стоял в сенях. Васьлей занес в избу дрова, следом за ним пришла и жена.
Нужда сидел за столом и распевал песни. Васьлей подсел к нему и вроде бы начал подпевать. Потом изловчился, схватил гостя за горло и крикнул жене:
– Жена, хватай его за ноги!
Жена схватила Нужду за ноги, вдвоем они выволокли незваного гостя в сени и затолкали в сундук. А для верности заперли сундук большим замком.
Вечером Васьлей запряг лошадь, поставил сундук на телегу и поехал в лес.
В лесу он вырыл под деревом большую яму и спустил в нее сундук. Потом яму опять засыпал землей, заровнял это место и даже укрыл опавшими листьями.
Вернулся Васьлей домой, и жизнь у них со старухой пошла по-другому. С каждым днем рос достаток в доме, любое дело ладилось, копейка оборачивалась гривенником, а гривенник – рублем. За один год Васьлей в богатстве поравнялся с тестем. Тесть все удивлялся: «Откуда что взялось у него, что он так быстро разбогател?» А потом и забеспокоился: «Если так и дальше пойдет, он же станет богаче меня и не захочет со мной знаться».
В семик Васьлей назвал целый дом гостей. Пришли и тесть с тещей. Попили-поели, досыта попели. Тесть выбрал минуту и спрашивает захмелевшего зятя:
– Скажи-ка, Васьлей, как это ты сумел так быстро разбогатеть, уж не клад ли нашел?
Пьяненький Васьлей без утайки – да и перед кем было таиться-то, ведь его спрашивал близкий родной человек – все, как есть, рассказал тестю: и как он засадил Нужду в сундук, и куда этот сундук закопал, и как у него сразу же после этого появился достаток в доме.
Тесть выслушал Васьлея и сделал вид, что этим все и кончилось. Сам же на другой день, с утра пораньше, запряг лошадь, положил на телегу железную лопату и поехал в лес. Не так-то просто было найти в лесу дерево, под которым зять похоронил свою Нужду. Поискал-поискал – не нашел. Тогда он стал кричать:
– Эй, Нужда моего зятя, где ты? Где Нужда моего зятя? Слышит, из-под одного дерева доносится тоненький, уже почти умирающий, голосок:
– Я здесь!
Тесть подошел к дереву, выкопал сундук с Нуждой и повез его домой. Дома он сбил замок и вытащил из сундука еле живого Нужду.
– Иди-ка теперь, Нужда, к своему давнему, старинному другу, и пусть он вместе с тобой заживет по-прежнему.
– Нет, добрый человек, – отвечает Нужда, – я ни за что к тому злодею не пойду. Он же заживо похоронил меня, хорошо, что ты спас от верной смерти. Так что теперь я от тебя никуда не уйду.
Сказал эти слова Нужда и исчез, словно его и не было.
В ту же ночь у тестя пала лошадь. На Петров день тесть сгорел: от дома и двора одни головешки остались. И чем дальше, тем жизнь у него шла все хуже и хуже.
А Васьлей по-прежнему богател и жил в довольстве до самой смерти. А память о нем осталась – так это потому, что своим богатством Васьлей делился с бедными, с теми, кому не удавалось одолеть свою Нужду.