Бабушка говорит: мало любить всякую животинку, ее понимать еще надо, - а это не так просто. Удивляюсь прямо: что тут мудреного? Один раз лежу в траве на солнышке, - загораю. Вдруг - бац! - у меня перед носом села муха. На лист сирени. Да не простая муха - серая комнатная, а замечательно какая красивая. Майка на ней зеленая, трусы синие, все яркое, блестящее, в обтяжку, как облитое. Бывают такие блестящие мухи. Села и сидит. Тоже, видно, загорать прилетела. И, видно, ей скучно: лениво так брюшко себе почесала задней ножкой и зевнула во всю пасть. Хотя, может быть, это мне только так показалось, что пасть. Спорить не буду. По правде, я даже не знаю, есть ли у мухи пасть, надо будет как-нибудь через увеличительное стекло посмотреть. Хобот-то у муж есть: это простыми глазами видно. А раз есть хобот, - значит, должна быть и пасть: иначе куда же ей хоботом еду класть? Я слона видел. Он хоботом взял у мальчика булку и отправил ее себе в пасть. У него здоровая пасть. Наверное, и у мухи не хуже. Ну, одним словом, вижу: мухе скучно сидеть одной на листе и загорать. И она очень обрадовалась, когда вдруг кто-то стал снизу подниматься на лист. Показалась зеленая гладкая голова с длинным кривым рогом и двумя ярко-красными глазами под ним. Потом толстая шея... Муха было подскочила к ней, - а шея все вытягивается, вытягивается из-под листа - толстая, жирная, вся в перетяжках. Голова все выше, выше... и уставилась на муху своими красными глазами. Муха - брык! - со всех ног и отскочила на дальний край листа. Я так и прыснул со смеху. Кричу ей: - Струсила, струсила! - хотя, правда, рогатое чудовище и мне показалось довольно страшным. Музе, конечно, стыдно. Она сделала вид, будто и не думала удирать, а так, отскочила только, чтобы удобнее было драться. Она поплевала себе в ладошки и стала засучивать рукава: "А ну, выходи на кулачки!" Видели, как это мухи делают? Подожмут передние ножки и ножкой об ножку сучат, - точь-в-точь рукава закатывают. Хотя раз майки и трусы у них - все это их собственное тело, то никаких рукавов у них и нет. А замечательно похоже это у них выходит! Чудовище не двигалось. Это придало мухе нахальства. Она опустила руки и на четвереньках бочком, бочком начала наступать на чудовище. Я подумал: "Вот это так здорово! Сейчас поднимается на самые задние ноги и разыграет дурачка на четыре кулачка! Вот это так бокс!" Тут чудовище тихонько шевельнулось и направило свой кривой рог прямо ей в грудь. Муха - стоп! Но не бежит. Размахнулась сразу двумя средними ножками - и давай себя гладить по бедрам, по трусам, приноравливается, значит, с какой стороны удобнее наподдать. Я понимаю, я все понимаю! Мальчишки у нас тоже так делают перед ракой. И вдруг - вот уж этого я сам не ожидал! - рядом с рогатой головой поднимается из-под листа вторая голова - тупорылая, такая же зеленая, только безрогая. Муха как подскочит - жжж! - замахала крыльями - и драла по воздуху. Еще бы: сразу с двумя такими чудовищами биться! Всякий струсит. Но вот тут-то самое смешное, вторая голова стала на ножки, за ней выпялилось, поднялось на лист все тело чудовища - и оказалось, что чудовище-то одно, а первая его голова, которая с рогом, совсем и не голова, а наоборот - хвост! Оказалось, это гусеница такая толстая - сиреневый бражник, что ли, называется. И на хвосте у нее не глаза, а просто такие точечки красные. Значит, муха воевать с хвостом собиралась. Вот дуреха-то! Я гусеницу сковырнул себе в кепку и побежал скорей бабушке показать и рассказать про муху. Бабушка стояла посреди избы и выгоняла мух в открытое окно. Машет полотенцем и кричит: - Кыш, мухи! Кыш, кыш отсюда! Я ей все рассказал, все объяснил, как было, даже сам показал, как муха рукава засучивала и по трусам себя гладила. А бабушка ну хохотать надо мной! Вот уж не понимаю, что тут такого смешного! Прямо до слез дохохоталась и говорит: - Ох, и мастер ты у меня из мухи слона делать! Муха и драться-то не собиралась на кулачки, просто она чистилась. И совсем она не такая глупая; она лучше тебя, верно, знала, что это за чудовище лезет, где у него хвост, а где голова. Все то ты из себя выдумал, потому что по себе судишь. Подумай только, разве мухи дерутся на кулачки? У них и кулаков-то нет. Вот подите поговорите с ней! Ну что она понимает в драке? Я не стал с ней спорить, - пусть думает, что хочет. Я только сказал: - Бабушка, а ты зачем кричишь: "Кыш, мухи, кыш, кыш! из комнаты!"? Думаешь, они слова твои понимают? Ну, бабушка мне ничего не ответила. А все-таки потом уж больше не кричала на мух: "Кыш, мухи, кыш!"